Нужно сказать однозначно: воля Божия — это единственный окончательный критерий добра и зла в этом мире. Заповеди Божии не являются абсолютом, заповеди Божии в определенном смысле статистичны. Так, в подавляющем большинстве случаев, в миллионах, миллиардах случаев против одного, убивать с точки зрения христианства недопустимо, но это не значит, что никогда нельзя убивать. Мы знаем, что наши святые вожди, благоверные князья Александр Невский и Дмитрий Донской, стяжали Царство Небесное, несмотря на то, что мечи их обагрены кровью многих врагов веры и Отечества. Если бы они механически придерживались буквы Закона, Русь до сих пор была бы улусом Чингисхановой или Батыевой империи, и православие на нашей земле скорее всего было бы уничтожено. Известно также, что Преподобный Сергий Радонежский благословил Куликовскую битву и даже послал в войско двух схимонахов.

Это самые яркие и очевидные примеры, но можно практически о любой заповеди Божией сказать, что бывают случаи, когда есть воля Божия на то, чтобы именно в этой конкретной ситуации эту заповедь нарушить. Вот заповедь: «Не лжесвидетельствуй», то есть — не лги. Ложь — это опасный грех именно потому, что он как-то мало заметен и мало ощутим, особенно в форме лукавства: о чем-то умолчать, что-то исказить, чтобы или себе было выгодно, или кому-то угодно. Мы это лукавство даже не замечаем, оно проходит мимо нашего сознания, мы даже не видим, что это — ложь. А ведь именно этим страшным словом назван дьявол в единственной данной Самим Господом ученикам молитве «Отче наш». Спаситель называет дьявола лукавым. Поэтому каждый раз, когда мы лукавим, мы как бы отождествляем себя с нечистым духом, с духом тьмы. Страшно. Итак, лгать нельзя, страшно. Но вот вспомним главу с примечательным названием «о том, что не должно лгать» из поучений одного из столпов христианской аскетики аввы Дорофея. В ней кроме прочего говорится, что не ради корысти, а по любви, по состраданию иногда приходится сказать ложь. Но, правда, святой делает такую замечательную оговорку (вспомним, что эта оговорка была сделана в IV веке по Рождеству Христову для палестинских монахов): «он должен делать это не часто, но разве в исключительном случае, однажды во много лет». Такова мера святых.

Таким образом, мы видим, что двухтысячелетний опыт Церкви, опыт жизни во Христе, последним критерием добра и зла поставляет не букву закона, но исполнение воли Божией («буква убивает, а дух животворит» — 2 Кор. 3, 6). И если есть воля Божия на то, чтобы взять меч и идти защищать свой народ, своих близких, то исполнение этой воли Божией является не грехом, а праведностью .

И вот со всей остротой встает вопрос: «Как познать волю Божию?»

Конечно же, познание воли Божией — это вопрос всей жизни и никакими краткими правилами его не исчерпать. Пожалуй, наиболее полно из святых отцов эту тему осветил митрополит Тобольский Иоанн (Максимович). Им написана замечательная книга «Илиотропион, или о сообразовании человеческой воли с Божественною волею». «Илиотропион» означает — подсолнечник. То есть это растение, которое, поворачиваясь за солнцем своей головкой, все время стремится к свету. Такое поэтическое название святитель Иоанн дал своей книге о познании воли Божией. Хотя написана она была более столетия назад, тем не менее это удивительно современная книга, как по языку, так и по духу. Она интересна, понятна и близка современному человеку. Советы мудрого святителя вполне применимы и в условиях кардинально изменившейся по сравнению с еще недавними временами жизни . Задача пересказать «Илиотропион» здесь не ставится — эту книгу нужно читать полностью. Мы же попытаемся предложить лишь самую общую схему решения этого важнейшего для спасения души вопроса.

Рассмотрим такой пример: вот перед нами лист бумаги, на котором невидимым образом поставлена некая точка. Можем ли мы сразу, не имея никакой информации, так сказать, «ткнув пальцем», определить (по сути дела угадать) местонахождение этой точки? Естественно — нет. Однако если вокруг этой невидимой точки изобразить по кругу несколько видимых точек, тогда, опираясь на них, мы можем с большой вероятностью определить искомую точку — центр окружности.
Есть ли в нашей жизни такие «видимые точки», с помощью которых мы могли бы познать волю Божию? Есть. Что это за точки? Это некие приемы обращения к Богу, к опыту Церкви и к нашей душе на пути познания человеком воли Божией. Но каждый из этих приемов не самодостаточен. Вот когда этих приемов несколько, когда они совмещены и учтены в необходимой мере, только тогда мы — сердцем! — можем познать, чего собственно Господь от нас ожидает.

Итак, первая «точка», первый критерий — это, конечно же, Священное Писание, непосредственно Слово Божие.
Опираясь на Священное Писание, мы достаточно четко можем представлять себе границы воли Божией, то есть: что допустимо для нас, а что является совершенно неприемлемым. Есть заповедь Божия: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим…возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 37, 39). Любовь является последним критерием. Отсюда делаем вывод: если что-либо делается по ненависти, то это уже автоматически выпадает за границу возможности воли Божией.

В чем трудности на этом пути? Парадоксальным образом в том, что делает боговдохновенное Писание подлинно Великой Книгой — в его универсальности. А обратной стороной универсальности является невозможность однозначно интерпретировать Писание в каждом конкретном житейском случае вне колоссального духовного опыта жизни во Христе. А это, простите, не про нас сказано… Но, тем не менее, точка есть…

Следующий критерий — Священное Предание.
Это опыт реализации Священного Писания во времени. Это опыт святых отцов, это опыт Церкви, которая 2000 лет искала ответ на вопрос, что значит жить, исполняя волю Божию. Этот опыт огромен, бесценен и практически дает ответы на все вопросы жизни. Но и тут есть свои проблемы. Здесь трудность противоположная — дискретность опыта. Ведь именно потому, что этот опыт так огромен, он включает в себя множество различных вариантов решения духовных и житейских проблем. Применить его в конкретных ситуациях практически невозможно без благодатного дара рассудительности — опять же в современной жизни исключительно редкого.

С книжными поучениями святых отцов и старцев связаны и некоторые специфические искушения. Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев советы старцев относятся к конкретному человеку в конкретных обстоятельствах его жизни и могут меняться по мере изменения этих обстоятельств. Мы говорили о том, что промысел Божий о спасении человека может быть различен. А почему так? Потому что, как правило, человек прямым путем — путем совершенства — по своей немощи (лени?) не идет. Вот сегодня он не выполнил то, что он должен был выполнить. Что ему остается? Погибнуть? Нет! Господь в этом случае предусматривает для него какой-то другой, может быть, более тернистый, долгий, но столь же абсолютный путь спасения. Если он согрешил, а ведь нарушение воли Божией всегда есть вольный или невольный грех, то этот путь спасения обязательно лежит через покаяние. Например, сегодня старец говорит: «Ты так-то и так-то должен поступить». А человек уклоняется от выполнения духовного наказа. Потом опять приходит к старцу за советом. И тогда старец, если видит в нем раскаяние, говорит, как он должен поступить в новой ситуации. Говорит, возможно, противоположное предыдущему слову. Ведь прежний совет человек не выполнил, поступил по-своему, и это кардинально изменило ситуацию, создало новые — в первую очередь духовные — обстоятельства. Таким образом, мы видим, что индивидуальность советов старцев в конкретных случаях жизни является объективным препятствием к тому, чтобы можно было просто сказать: «Читайте советы старцев, следуйте им — и будете жить по воле Божией». Но и это — точка…

Третий критерий — голос Божий в сердце человека. Что это? Совесть.
Удивительно и утешительно сказано апостолом Павлом, что «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон, они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их…» (Рим. 2, 14–15). В каком-то смысле можно сказать, что совесть — это тоже образ Божий в человеке. И хотя «образ Божий» понятие многосложное, но одно из проявлений его — голос совести. Таким образом, голос совести в определенной мере можно отождествить с гласом Божиим в сердце человека, являющим ему волю Господню. Итак, очень важно желающему жить по воле Божией быть честным и трезвенным в слышании голоса своей совести (вопрос в том, насколько мы к этому способны).

Еще один критерий, четвертый (конечно, не умаленный по значимости, ибо в круге все точки равноценны) — молитва.
Совершенно естественный и очевидный для верующего человека способ познания воли Божией. Расскажу пример из моей жизни. Был трудный ее период: столько сконцентрировалось проблем, столько мудрований — казалось, жизнь зашла в тупик. Впереди какой-то бесконечный лабиринт дорог, куда ступить, в какую сторону идти — совершенно непонятно. И тогда мой духовник сказал мне: «Что ты мудруешь? Молись каждый вечер. Не надо никаких сверхусилий — каждый вечер говори молитву: «Господи, укажи мне путь, в онь же пойду». Каждый раз перед сном говори это с земным поклоном — Господь обязательно ответит». Так молился я две недели, и вот произошло событие в смысле житейском крайне маловероятное, разрешившее все мои проблемы и определившее дальнейшую жизнь. Господь ответил…

Пятый критерий — благословение духовника.
Счастлив тот, кого Господь допускает получить благословение старца. К сожалению, в наше время — «старцы отняты от мира» — это исключительная редкость. Хорошо, если есть возможность получить благословение своего духовника, но и это тоже не так просто, не у каждого сейчас есть духовник. А ведь даже и в первые века христианства, когда люди были богаты духовными дарами, святые отцы говорили: «Моли Бога, чтобы он послал тебе человека, который тебя духовно управит». То есть и тогда обретение духовника было определенной проблемой, и тогда уже нужно было особо вымаливать себе духовного руководителя. Если нет ни старца, ни духовника, тогда можно получить благословение у священника. Но в наше время, время духовного оскудения, нужно быть при этом достаточно трезвенным. Нельзя следовать механически принципу: все, что речет священник — это обязательно от Бога. Наивно предполагать, что все священники могут быть духовниками. Апостол говорит: «Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений?» (1 Кор. 12, 29). Не надо считать, что сама по себе харизма священства уже автоматически является харизмой пророчества и прозорливости. Здесь надо всегда быть осторожными и искать себе такого духовного руководителя, общение с которым приносило бы очевидную пользу душе.

Следующий критерий — советы духовно опытных людей.
Это опыт жизни благочестивого человека и это наше умение учиться на добром (а может быть, и негативном — тоже опыт) примере. Помните, как в кинофильме «Щит и меч» некто сказал: «Только дураки учатся на своем опыте, умные учатся на опыте других». Умение воспринять опыт благочестивых людей, общение с которыми нам даровано Господом, умение прислушаться к их советам, найти в них необходимое себе и рационально это использовать — тоже способ познания воли Божией.

Есть и еще очень важный критерий определения воли Божией.
Критерий, о котором говорят святые отцы. Так, об этом пишет преподобный Иоанн Лествичник в своей знаменитой «Лествице»: то, что от Бога, умиряет душу человека, то, что против Бога, душу смущает и приводит ее в неспокойное состояние. Когда результатом нашей деятельности является обретение в душе мира о Господе — не лени и сонливости, но особого состояния активного и светлого умиротворения — то это тоже показатель правильности выбранного пути.

Восьмой критерий — умение чувствовать обстоятельства жизни.
Воспринимать и трезво оценивать то, что вокруг нас происходит. Ведь ничто не происходит просто так. Волос с головы человека не упадет без воли Всевышнего; капля воды не скатится, веточка не сломается; никто не подойдет и не оскорбит нас, и не поцелует, если это не было попущено Господом к какому-то нашему вразумлению. Таким вот образом Бог созидает обстоятельства жизни, но наша свобода этим никак не ограничена: выбор поведения во всех обстоятельствах всегда за нами («…воля человека выбирающая…»). Можно сказать, что жизнь по воле Божией — наш естественный ответ на созданные Богом обстоятельства. Конечно, «естественность» должна быть христианской. Если обстоятельства жизни складываются, к примеру, так, что для обеспечения семьи нужно, как кажется, провороваться, то, конечно же, это не может быть волей Божией, ибо это противоречит заповедям Божиим.

И еще важнейший критерий, без которого не может быть ничего остального — терпение
«…Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19). Все получает тот, кто умеет ждать, кто умеет вручить Богу решение своей проблемы, кто умеет дать Господу возможность Самому сотворить то, что Он о нас предусмотрел. Не надо навязывать Богу своей воли. Конечно, иногда бывает так, что нужно решиться на что-то в один миг, сделать нечто в одну секунду, что-то совершить, ответить. Но это опять же какой-то особый промысел Божий, и даже в этих обстоятельствах обязательно будет некая подсказка. В большинстве же случаев самый оптимальный способ — дать Господу возможность явить Свою волю в нашей жизни обстоятельствами так очевидно, что уже от этого никуда не денешься. Молись и жди, находясь, пока возможно, в том состоянии, в которое Господь тебя поставил, и Господь явит тебе Свою волю на дальнейшую жизнь. Практически это означает не торопиться с принятием ответственных решений (например, молодоженам о. И.К. советует в состоянии жениха и невесты «повидать четыре времени года») и без явной необходимости не менять своего житейского положения: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1 Кор. 7, 20).

Итак, мы наметили те критерии, «точки» —
Священное Писание и Предание,
совесть,
молитва,
благословение и духовный совет,
мирное состояние души,
чуткое отношение к обстоятельствам жизни,
терпение,

— которые дают нам возможность познавать промысел Божий о нашем спасении. И вот тут возникает совсем другой, парадоксальный вопрос: «Отдаем ли мы себе отчет — а зачем нам знать волю Божию?» Помню слова опытного священника, братского духовника одного из старейших монастырей Руси: «Волю Божию знать страшно». И в этом есть глубокий смысл, который в разговорах о познании воли Божией как-то легкомысленно упускается. Волю Божию, действительно, знать страшно, ибо это знание — колоссальная ответственность. Вспомните слова Евангелия: «Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12, 47–48). Представьте себе: прийти на Суд Божий, и услышать: «Ты знал! Тебе было открыто, что Я от тебя жду — и ты сознательно делал противоположное!» — это одно, а прийти и смиренно взмолиться: «Господи, я такой неразумный, ничего не понимаю. Как мог, я старался делать добро, но все что-то не так получалось». Что уж с такого взять! Конечно, пребывания со Христом он не заслужил — но все же «бит будет меньше».

Мне часто приходится слышать: «Батюшка, как жить по воле Божией?» Спрашивать спрашивают, а вот жить-то по Его воле не желают. Вот почему страшно знать волю Божию — потому что тогда и жить нужно по ней, а это зачастую совсем не то, что нам хочется. От подлинно благодатного старца, о.Иоанна Крестьянкина, я слышал такие печальные слова: «Торгуют моими благословениями! Все спрашивают меня: «Что делать?» Все говорят, что живут по моим благословениям, но почти никто не выполняет того, что я им говорю». Вот это страшно.

Оказывается, «узнать волю Божию» и «жить по воле Божией» — это совсем не одно и то же. Узнать волю Божию возможно — Церковь оставила нам великий опыт такого познания. А вот жить по воле Божией — это личный подвиг. И легкомысленное отношение здесь недопустимо. К сожалению, понимания этого очень мало. Со всех сторон слышны стенания: «Дайте нам! Покажите нам! Укажите нам — как поступить по Божией воле?» А когда говоришь: «Бог благословит тебя поступить так-то и так-то» — поступают все равно по-своему. Вот и получается — «Волю Божию мне скажите, но жить-то я буду так, как мне хочется».

Но, мой друг, ведь наступит момент, когда отягощаемая нашим коснением во грехах Божия справедливость вынуждена будет превозмочь Божие милосердие, и ответить придется за все — и за попустительство страстям, и за «игру в волю Божию». К этому вопросу нужно относиться очень серьезно. По сути дела это вопрос жизни и спасения. Чью волю все-таки — Спасителя или искусителя — мы выбираем каждый момент нашей жизни? Здесь нужно быть и рассудительным, и трезвенным, и честным. Не следует «играть в познание воли Божией» — бегая по священникам за советами до тех пор, пока не услышишь от кого-либо ту «волю Божию», которая тебе угодна. Ведь таким образом изощренно оправдывается свое самоволие, и нет тогда места спасительному покаянию. Лучше уж сказать честно: «Прости, Господи! Конечно, Твоя воля свята и высока, но я по немощи своей не достигаю этого. Помилуй меня, грешного! Даруй мне прощение за мои немощи и даруй мне путь, на котором я бы не погиб, но смог бы придти к Тебе!»

Итак, есть промысел Божий о спасении каждого человека, и есть единственная ценность в этом мире — жизнь по воле Божией. Господь дает нам возможность познания вселенской тайны — воли Творца о спасении Своего отпавшего творения. Только нужно нам иметь твердую решимость не играть в познание воли Божией, а жить по ней — это путь в Царствие Небесное.

В заключение я хотел бы сказать несколько слов о рассудительности — без нее невозможно познание воли Божией. И действительно — мы говорили о том, что в конкретных жизненных обстоятельствах только духовным рассуждением можно верно интерпретировать как истины Священного Писания, так и опыт святых отцов, и житейские коллизии. Механическое следование букве закона вне духовного рассуждения — например, раздать имущество ради достижения совершенства (без созревания души для подвига; по сути дела вне смирения) — прямой путь либо к духовной прелести, либо к отпадению в уныние. Но дух рассуждения — это не критерий, это дар. Он не «осваивается» сознанием (как, например, опыт святых отцов) — он ниспосылается свыше в ответ на наше моление и, как любой дар благодати, почиет только в смиренном сердце. Будем же из этого исходить — и довольно.
И вновь вслушаемся в слова апостола Павла: «Посему и мы с того дня, как о сем услышали, не перестаем молиться о вас и просить, чтобы вы исполнялись познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном, чтобы поступали достойно Бога, во всем угождая Ему, принося плод во всяком деле благом и возрастая в познании Бога…»
(Кол. 1, 9–10).

— Мы каждый день говорим в молитве: «Да будет воля Твоя». Но разве мы готовы эту волю принять? Ведь дальше, как правило, звучит: «Да минует меня чаша сия». Т. е. подразумевается некое условие — мы примем Божию волю, но далеко не всю.

Действительно, человек часто не понимает, что он просит, когда читает молитву «Отче наш».
Вообще, молитва «Отче наш» часто почти не осознается. Мы привыкли, что есть эта молитва, а какие слова звучат и что за этими словами стоит, это как-то немножечко отделено. Если задуматься над каждым словом этой молитвы, все может стать очень серьезным.

Если говорить о словах «Да будет воля Твоя», тут у людей возникает вопрос: «Что такое воля Божия»? Мы привыкли думать, что воля Божия для человека — какая-то тайна за семью печатями. И, чтобы эту волю узнать, надо к старцам каким-то поехать, причем, к особенным, кто тебя увидит и сразу волю Божию о тебе скажет, а ты еще и спросить ничего не успеешь. Такие вот представления. Даже паломнические туры есть «За советом к старцу».

Т. е. за всем этим коренится очень важная вещь — люди считают, что воля Божия им не доступна. Поэтому мы говорим «Да будет воля Твоя» часто почти формально, потому что это что-то особенное-особенное, то, чего мы о себе не знаем и что о себе надо выяснить.

Это проявляется, например, в таком: есть ли воля Божия покупать или продавать дом; есть ли воля Божия на ремонт в квартире. И очень часто люди к этому относятся очень серьезно, ссылаясь на Житие Амвросия Оптинского, когда к нему пришла бабушка и он ей сказал, как правильно кормить куриц. И теперь все духовные советы, вся воля Божия заключена в том, «как правильно кормить куриц». И, по большому счету, разрешение этой проблематики, как разрешение бытовых проблем, очень сильно вошло в христианское сознание. Почему-то кажется, что именно здесь и есть пик воли Божией. Хотя мне кажется, что в этом смысле волю Божию искать не надо. Ну, купишь ты машину, или не купишь… «А вот купил без благословения машину и попал в аварию», — тогда что значит, когда люди, покупая машины с благословением, попадают в аварии? И так во всем.

Мы ищем волю Божию как санкцию на какие-то свои идеи, проекты. Т. е. для себя мы уже решили и нам осталось только эту санкцию получить — поставить печать у духовника, священника, старца, чтобы воля Божия как-то себя проявила. Мы полностью ответственность с себя сняли, нам легко и просто. Мне кажется, что человеку достаточно своей собственной головы, своей собственной воли, чтобы принимать решения и брать ответственность за свои поступки.

Если я вижу, что человек Великим постом собрался кататься на горных лыжах, то мне кажется, у христианина должно хватать собственного ума, что ему дороже — церковная служба, духовная настроенность или момент развлечения? Хотя бывают обстоятельства, когда нет возможности выбирать время отпуска, то все равно всегда возможно сопоставить свой отдых со своим духовным миром. Зачем спрашивать на это благословение? Чтобы кататься на лыжах спокойно, ни о чем не думая? А когда я говорю, что не надо бы этого делать, мне отвечают, что билеты-то куплены и, батюшка, от Вас уже ничего не зависит, как толь-ко сказать «Благословляю».

— Послушание — это исполнение воли Божией?

Поиск воли Божией сопряжен с понятием послушание. И тогда получается, что, если человек живет по послушанию, то он волю Божию исполняет, а если живет без послушания, то он воли Божией не исполняет. Наверное, это правильно в контексте строгой монашеской жизни, когда человек действительно уготовляет себя в полное отречение от своей собственной воли, но это еще не значит, что, отсекая собственную волю, человек гарантировано живет по воле Божией. Это вопрос его духовного руководства, которое берет на себя духовник.

А что касается жизни других христиан, которые о послушании знают преимущественно через аскетическую литературу, здесь все немножко по-другому. Здесь люди плохо себе представляют: что такое послушание, кому послушание, что стоит за этим словом и как с этим воля Божия соприкасается? Мне кажется, что должно быть так, чтобы человек сам умел слышать волю Божию. Потому что это прошение заложено в молитве всех христиан «Да будет воля Твоя». Это значит — воля была и ее надо услышать, ее надо принять и по ней надо поступить. К этому должна быть какая-то готовность у человека.

А слово «послушание» рождается в открытости человека для слушания, насколько человек может и привык слушать не только самого себя. Если человек вообще привык слышать других людей — слышать и вслушиваться. Это вещи очень серьезные. А если человек привык слышать только самого себя — свои собственные проблемы, свои собственные боли, свои собственные одолевающие желания, которые ставятся во главу угла,-то как человек может слышать что-то другое? Он не способен к слышанию, значит, в принципе неспособен к послушанию. А слух, он ведь развивается.

Слышание внутреннее тоже способно воспитываться, развиваться. И оно воспитывается, конечно, семейно.
Во-первых, оно воспитывается через послушание в семье, через послушание родителям прежде всего. И здесь очень важный момент: послушание — оно же взаимное. Когда мы говорим о послушании Богу, мы не учитываем того, что Бог находится в постоянном слышании нас, Он пребывает в постоянном послушании у нас.

В седальне 4-го гласа Утрени есть замечательные слова обращения к Богу: «и мне да будут на послушание Божественная Твоя ушеса» (Антифон 2, глас 4).

Т. е. «и да будут мне внимать Божественные уши Твои». Мы же хотим, чтобы Господь услышал не только наши молитвы, но и нашу боль, надеемся, что Господь слышит и невысказанные наши мольбы, страдания, наши несоответствия,-то, что мы и сказать-то часто не можем, потому что в душе, бывает, такое творится, что и слов не подберешь. Иногда и слов не скажешь, только внутренне соберешь свое сердце, чтобы Бог его увидел и услышал. И вот этого послушания мы от Бога ждем более всего. И в этом смысле Бог, можно сказать, находится в послушании у человека. В постоянном послушании.

И когда мы говорим о послушании в семье, оно примерно так же должно складываться: когда родители очень хорошо слышат, что творится в душе у их собственного ребенка, очень хорошо это понимают. Не используют ребенка для своих родительских манипуляций, не стараются переделать и переламывать ребенка, чтобы получить то, что хочется им, а требуют послушания, потому что считают это правильным. Мы говорили о том, что дети хотят от родителей и если это обострить, то родители могут ждать послушания от своих собственных детей. Тогда это послушание взаимное. Послушание в открытости, в том, что ребенок умеет слышать, слушать, слушаться.

Ко всему прочему у родителей есть определенная власть, которую они могут использовать неправильно, а могут использовать во благо. И через это в ребенке рождается первейшее чувство умения слышать то, что происходит вокруг. Видеть и слышать правильно, реагировать на какие-то вещи, которые доносятся до слуха, по-разному. Когда доносится грубость, хамство и нецензурщина, уши свои закрывать. А когда есть крик о помощи, даже если внутренний, в глазах человека, на эту помощь сразу спешить. Эти вещи связаны со слышанием, они тоже связаны с послушанием — состоянием доверия и открытости. И, с другой стороны, со знаком различения доброго и злого. И следующая степень послушания — в церкви.

И что же еще можно сказать о послушании, о воле Божией? Тайна ли воля Божия для нас? Иногда священник может рассказать человеку некую тайну, как, например, врач раскрывает тайну нашей болезни. Что для этого он делает? Чтобы нас выслушать, врач говорит нам: «Разденьтесь». Человек себя обнажает, и врач тогда его внимательно слушает, потому что человек себя открыл, обнажил.
И священник тоже может услышать, если человек способен очень честно, очень открыто показать себя. Сам себя до конца он не видит, но показать себя он может. Священник вслушивается в него, вглядывается: «А вот это тебе надо срочно удалять». Так может сказать священник, как врач. Это тоже послушание. А квартиру менять — не менять, поступать в институт — не поступать, жениться — не жениться… Но ведь как-то же другие люди, кто живут вне церкви, — и женятся, и в институты поступают, и квартиры меняют. Почему-то они волю Божию не привлекают. А для нас вот именно в этом воля Божия должна быть.

Для меня всегда загадка, почему мы ищем волю Божию вот в этом, но не ищем ее в другом, что совершенно открыто, совершенно доступно и явственно — в самой ткани жизни церкви, в молитвах, которые мы читаем, в Евангелие, которое мы раскрываем, в Таинствах, которые для нас существуют. Вот она, Воля Божия, которая постоянно присутствует в нашей жизни. Только открой себя для нее, только постарайся как-то вслушиваться, постарайся слышать что-то кроме самого себя. И тогда человек будет говорить «Да будет воля Твоя», понимая, что ВОЛЯ БОЖИЯ — ЭТО ТО, ЧТО ВСЕГДА ВЕДЕТ ЧЕЛОВЕКА К СПАСЕНИЮ. Это не разрешение его сиюминутных проблем, не надо пристегивать волю Божию в таком утилитарном виде: «Поступаю я по воле Божией или против, если я иду в магазин покупать что-то или сажусь в поезд, чтобы ехать куда-то?» Какое это имеет значение? Если сердце твое лежит в направлении Горнего Иерусалима, тогда понятно, что так или иначе будешь вслушиваться в волю Божию, чтобы найти тот правильный путь в Горний Иерусалим, тогда Господь тебя поведет. А если человек будет искать в этой жизни, в этом мире удобные места по воле Божией, то это совершенно бессмысленно. Уж лучше тогда руководствоваться обычным жизненным прагматизмом.

Когда мы говорим: «Да будет воля Твоя», мы прежде всего призываем себя к некоему послушанию. Не сколько привлекаем Бога, потому что воля Божия — только возьми, только руку протяни, а скорее всего мы это говорим, чтобы самим быть способными к этому слышанию, послушанию.

Воля Божия сопряжена с таким понятием как свобода. Для нас понимание воли Божией — это ограничение нашей свободы, потому что если воля Божия, то не моя. А если моя воля не совершается, то моя свобода ограничена. А по большому счету, мне кажется, это научение свободы, потому что слова воля и свобода — синонимы. И когда человек просит быть свободным свободой Бога, то это очень дерзновенное прошение, для этого надо быть свободным от того, что тебя здесь держит крепкими узами. Это может быть и грех, и мелкие привычки, да просто желание раствориться в житейском.

Если человек постоянно скрепляет себя желанием житейских благ, житейского устроения, то вообще-то воля Божия тут вообще ни при чем, потому что она о другом — она о свободе Горнего Иерусалима, она туда нас призывает. Мне кажется, что все равно, в каком мы учимся институте, в какой квартире мы живем, сделан ли у нас европейский ремонт или не сделан, что вообще в бытовом смысле нас окружает. Это непринципиальные вещи. То, что мы здесь ищем волю Божию — в разрешении наших земных проблем, значит, мы чего-то не понимаем, когда эти слова говорим.

— Мы часто делим волю Божию на ту, что относится к нам, и на ту, что для других людей. Как бывает легко советовать другим: «Терпи! Смирись!» Особенно это странно звучит, если у человека серьезные проблемы, или даже беда. Какие слова можно говорить, если хочешь выразить сочувствие?

— Да можно ничего не говорить, надо просто посочувствовать.
Если человек по-настоящему умеет слышать чужую боль, умеет сочувствовать, то здесь ничего придумывать не надо. Тут даже не о чем говорить.

-То есть найдутся нужные слова?

Конечно. Тут никаких приемов не надо. Сразу становится понятным, ощущается.

— Воля Божия… как принять ее, если теряешь близких? Недавно после 9-летней борьбы с раком ушел из жизни Александр Стронин, много делавший для сайта «Вместе». На его отпевании в храме было очень тяжело видеть столько горюющих людей, особенно тяжело было смотреть на плачущих мужчин. Но как многие потом говорили, было поразительно, что на этом фоне скорби и горя его жена и сын стояли с какими-то нереально просветленными лицами. Это было большим утешением. И встал вопрос — это так потому, что Саша был таким человеком, и они рядом с ним обрели такой свет?

Нет, нет. Это то, о чем мы сейчас говорили. Господь слышит человеческое сердце. И это слышание Богом, Божие присутствие так наполняет человека в минуту горя, что человек так переживает, светло переживает. Никому невозможно это объяснить.

Недавно один человек меня спрашивает: «Как же так? Что же Бог? Неужели Ему трудно вмешаться?» Или когда у человека горе, как это объяснить? Это никак не объяснить.

Если это с тобой случится, ты можешь задать этот вопрос Богу. И Он тебя услышит. А пока это с тобой не случилось, и ты пытаешься понять за другого, ты никогда этого не поймешь. Это может понять только тот, кто находится сейчас в этом состоянии. Если он у Бога по-настоящему начинает что-то спрашивать, Бог его обязательно слышит и обязательно ему отвечает. Обязательно! Если человек готов к этому слышанию. Он все получает. Он все знает. Он все знает! И это внутреннее знание дает ему возможность горе переживать. А иногда человек задает вопросы Богу, а ответы слышать не хочет. Потому что он не привык слышать в принципе. Он только себя слышит. И тогда в горе человек может дойти до отчаяния, потому что он не слышит и не хочет ничего слышать кроме собственной боли.

— А еще люди могут же сказать…

Человек не ищет у людей ответа на эти вопросы. Либо он ищет обмана для себя. Люди могут сказать все, что угодно, особенно те, которые никогда не переживали горя. Но с такими вопросами человек к людям не обращается, он может к священнику подойти, если не совсем хорошо знает Бога. Когда людей спрашивают: «Почему это со мной», — значит, этот вопрос Богу не задан или человек не хочет получить правильный ответ на этот вопрос. И тогда, в принципе, никакой ответ ему просто не нужен, ему надо постоянно разжигать, разжигать, разжигать в себе это чувство, когда человек в отчаянии, это дает ему ощущение присутствия жизни.

— А какой совет…

Нет никаких советов. Здесь никаких советов никому не дашь. Человек, который переживает этот момент и который действительно находит у Бога ответ, он настолько становится умным и опытным, что ему никто никакого совета дать не может. Он и так все знает. Ему не надо ничего говорить, он сам все прекрасно знает. Поэтому этот человек в советах не нуждается. Тяжело тем людям, которые в такой момент не хотят слушать Бога и ищут объяснения, обвинения, самообвинения. И тогда это тяжело, потому что это само-убийство. Утешить человека, не утешенного Богом, невозможно. Вот что я хочу сказать. Конечно, утешать необходимо, надо быть рядом, очень важно в такой момент быть в окружении людей любящих и слышащих.

УТЕШИТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ НЕ ПРИНЯЛ БОЖЕСТВЕННОГО УТЕШЕНИЯ, НИКОМУ НЕ УДАСТСЯ НИКОГДА, ЭТО НЕВОЗМОЖНО.

— После таких слов не знаю что больше сказать…

— Тогда все, точка.