Семейные эксперты разрушают нормальные семьи. Страшный опыт работы соцслужб Великобритании. Анна Кисличенко - Страшный опыт работы соцслужб Великобритании.
«Эксперты»,
разрушающие семьи: Драматическая история нормальной и успешной матери,
кандидата в парламент, у которой семейные эксперты отобрали сына, заочно
поставив клеймо "непутевой матери", – кошмар, ставший реальностью для
многих других семей.
СЬЮ РЕЙД, перевод Натальи Мартыненко.
ОПУБЛИКОВАНО: 22:45 GMT, 28 марта 2012 г. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Немногим
более года назад Люси Аллан вела то, что большинство людей назовут в
высшей степени достойную жизнь. Представительница среднего класса,
советник консервативной партии, она была счастливой женой биржевого
брокера Робина и матерью, обожающей своего десятилетнего сына, который
любил учиться в школе и увлекался крикетом.
Положение госпожи
Аллан в городе было таковым, что она, из бухгалтеров и бывших
инвестиционных банкиров, могла стать кандидатом в парламент от
Консервативной партии Дэвида Камерона на прошлых выборах.
Она
посвящала свободное время своим общественным обязанностям. Дважды в
месяц, участвовала в заседаниях коллегии присяжных по вопросам опеки и
попечительства, рассматривающей вопросы об изъятии детей у родителей, и
определяющей их в новые семьи
fostering panel.
«Это была
психологически тяжелая работа, вспоминает она. – На каждом заседании мы
рассматривали ужасающие случаи жестокости со стороны родителей, как
правило, описываемых как «лица, злоупотребляющие психотропными
веществами», люди с неустойчивой психикой или «неспособные поставить
нужды своих детей над своими собственными».
«Зачастую, такой портрет подтверждался экспертным заключением от психиатра, психолога или врача», - говорит Люси.
«Мне,
равно как и любому другому члену коллегии, никогда не приходило в
голову, что информация, которую нам представляли, может быть
вымышленной, вывернутой наизнанку – или что эти заключения могли не быть
независимыми».
Теперь она все видит иначе.
Она подозревает, что многие из обвинительных заключений были написаны
экспертами, которые никогда не встречались с рассматриваемыми семьями, в
угоду желаниям соцработников под давлением Правительства, требующего
увеличить количество усыновляемых детей.
В результате такого процесса все больше и больше детей изымаются под опеку государства.
Так
как же получилось, что ее вера в систему, работе которой она когда-то
помогала, была надломлена? Дело в том, что, вследствие невероятной
цепочки событий, эта изысканная, образованная женщина, оказалась под
атакой социальных работников, и была вынуждена бороться за возвращение
своего сына из приюта.
Вот история, достойная произведений
Кафки, с участием экспертов по семейным опросам, которые принимали
решение о ее пригодности как матери, в некоторых случаях даже не
встречаясь с ней.
История Люси особенно тревожна в свете
изданного в прошлом месяце отчета, в котором утверждается, что решения о
будущем тысяч детей основывается на лживых свидетельствах хорошо
оплаченных «экспертов», некоторые из которых не имеют должной
квалификации и, во многих случаях, никогда не встречаются с семьями, в
отношении которых они выдают свои заключения.
Профессор Джейн
Айрлэнд, судебный психолог, в своем разгромном исследовании изучила
более 127 экспертных заключений, использованных при рассмотрении дел в
семейных судах в трех областях Англии. Она обнаружила, что 90 процентов
отчетов было составлено клиническими врачами, прекратившими практику, и
зарабатывающими только составлением отчетов в качестве «профессиональных
свидетельствующих экспертов», получая гонорары от местных департаментов
социальной работы. Шестьдесят пять процентов отчетов были составлены из
рук вон плохо и очень непрофессионально.
Это привело к обвинениям
со стороны членов парламента, адвокатов и семей в том, что многие из
экспертов набивают карман – как «наемники», получающие оплату за
написание нужных соцработникам отчетов.
В этом месяце газета
the Mail писала, как точно такое обвинение было выдвинуто против одного
именитого психиатра, др. Джорджа Хибберта – который подозревается, в
том, что он заведомо неверно диагностировал психические расстройства у
родителей, на основании которых социальные работники отбирали у них
детей.
Джон Хемминг, либерал-демократ, член парламента,
требующий проведения национального расследования о применении экспертных
свидетельств в слушаниях судебных судов, заявляет, что эта сомнительная
система привела к разрыву множества семей и неправомерному изъятию
сотен детей у ни в чем не повинных родителей для последующего
усыновления.
Это тот сценарий, разыгрывание которого на своем
сыне боялась Люси Аллан. Ее кошмар начался в марте прошлого года, когда,
в 46 лет, она вдруг почувствовала начинающуюся депрессию без какой-либо
очевидной причины и решила пойти к врачу.
«Мы с сыном были
близки друг другу, и я боялась, что он почувствует мое подавленное
настроение. Я пошла в местную поликлинику, ожидая, что врач назначит
курс антидепрессантов и мне станет лучше», - вспоминает она.
Она
пришла на осмотр к участковому врачу, которая выслушала Люси и затем
заявила, что хочет направить ее к социальным службам - проверить, «не
нужна ли семье поддержка».
Участковая обратилась к д-ру Питеру
Грину, врачу-консультанту по судебной медицине, руководителю отдела
защиты детей Вандсворта, Южный Лондон, где живет Люси. Колоритный
персонаж с переливающимися седыми волосами и тягой к галстуку-бабочке,
он написал тысячи отчетов для семейных судов.
Согласно
документам, изученным семьей Аллан, д-р Грин сообщил участковой, что, по
его мнению, Люси «слишком эгоцентрична» - и это несмотря на тот факт,
что он никогда не видел Люси и не разговаривал с ней. (Когда позднее она
пожаловалась на его заключения, составленные им без единой встречи или
разговора с ней, доктор сказал, что он полагался на «интуитивное
чувство»).
К ужасу Люси, после оценки д-ра Грина, участковый
врач сообщила в местные службы, что сын Люси подвергается значительному
риску нанесения вреда со стороны матери.
Таким образом,
женщина, чья работа состояла в принятии решений в составе коллегии
присяжных по делам опеки и попечительства об отобрании детей, оказалась
вдруг под самым пристальным вниманием соцслужб.
«Вместо того,
чтобы читать заключения об очередной матери, проявляющей «эмоциональное
насилие» над собственным ребенком, или об «отсутствии порядка» в ее
семейной жизни, я читала те же обвинения в отчетах обо мне самой и моей
семье», - говорит она.
Социальные службы настаивали на опросе
ее сына, но по ходу расследования были получены свидетельства от
учителей с предположениями о том, что он выглядит счастливым и
развивается хорошо. В независимом заключении психиатра Национальной
службы здравоохранения (NHS) также говорилось, что Люси «не представляет
риска для кого бы то ни было, в том числе для своего сына».
Но
социальные службы привлекли своего психиатра из «Прайори Хоспитал» в
Ройхамптоне, юго-восточный Лондон – естественно, за счет
налогоплательщиков.
Не встречаясь с Люси или ее сыном и
основываясь только на информации, предоставленной социальными службами,
частный психиатр заявил в «экспертном» заключении, что имеется «острая
необходимость» обследования и лечения Люси.
Психиатр добавил,
что «совершенно невозможно», чтобы ее депрессия не оказала
«значительного влияния на выполнения ей родительских функций».
По
мере того, как затягивалось расследование, Люси подверглась серии бесед
и опросов со стороны социальных служб и оплаченных ими экспертов.
Многие из последующих отчетов, были, по словам Люси, неточными,
пристрастными, и содержали вырванные из контекста слова членов ее семьи.
Например,
ее сын упомянул, что, сходя со школьного автобуса, он всегда спрашивал
Люси, как она, а в одном заключении это было описано так: «Ее сын
ежедневно демонстрирует чрезмерное беспокойство состоянием своей
матери».
В другом заключении после признания Люси в том, что
она принимает таблетки от бессонницы и диазепам в качестве
успокаивающего, было указано, что из-за такого «злоупотребления
лекарственными препаратами она ежедневно находится в полубессознательном
состоянии».
Ее упоминание о бутылке вина с мужем за ужином
было записано как «злоупотребление алкоголем», а риск причинения Люси
вреда своему сыну был признан «подтвержденным доказательствами».
В
связи со всем этим встает вопрос, как часто такие решения принимались
«экспертами» и социальными работниками в отношении тех, кто имеет
меньше, чем Люси, возможностей защищать себя.
Прошлый
год она провела в попытках восстановить свою репутацию, заплатила 10
000 фунтов стерлингов на судебные издержки, была исключена из списка
кандидатов в члены парламента от консервативной партии Дэвида Камерона,
покинула пост заведующей школы, и, конечно, вышла из коллегии присяжных
по делам опеки и попечительства.
«Теперь я не прохожу проверку
Бюро регистрации преступлений и преступников, необходимую для работы с
детьми и подростками, - говорит она грустно. – В деле ее сына, которое
ведется социальными службами, указано, что однажды она была признана
«представляющей угрозу» для него, и эта запись останется в его деле,
пока ему не исполнится 18.
В конце концов, на Рождество, местные социальные службы официально заявили, что в отношении Люси не требуется каких-либо мер.
Она
пытается заново строить свою жизнь с мужем Робином – который -
невероятно, но факт - ни разу не был опрошен социальными службами – но
по-прежнему боится, что снова станет объектом пристального изучения.
Hitskin.com
автор 
Тема: Re: Это нас ждёт? 
