Время от времени учёные делают так называемые "аномальные" археологические находки, которые отодвигают начало истории человечества на миллионы лет. Автор предлагает объяснение одного такого факта в рамках общепризнанной эволюционной концепции возникновения человека.
ТАК СКОЛЬКО ЖЕ ЛЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ?
ОПЫТ РАССЛЕДОВАНИЯ ОДНОГО АНОМАЛЬНОГО АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ФАКТА
Е. В. Белоусов

В ноябре 1920 г. археолог Карл ос Амегино на океаническом побережье южнее Буэнос-Айреса, в курортном местечке Мирамар, в геологических слоях древностью 3-2 млн. лет обнаружил - и не в первый раз! - каменные артефакты, по своему предназначению и совершенству выделки неот¬личимые от современных индейских каменных орудий (рис. 1). В чём тут интрига? В том, что с точки зрения современной науки подобная наход¬ка невозможна, поскольку противоречит эволю¬ционистской хронологии событий антропогенеза. Согласно этой хронологии, во-первых, за преде¬лами человеческой прародины - Африки - не может быть каких-либо орудий древнее 1-1.5 млн. лет [1]; во-вторых, возраст человека современного анатомического типа Homo sapiens и, следовательно, принадлежащих ему артефактов никак не может быть больше 100-200 тыс. лет [2, 3, 4]; и, наконец, в-третьих, время пребывания человека в Америке никак не может превышать 12-35 тыс. лет [4].
Оставив вымытый прибоем в основании берегового уступа предмет (каменный шар bolas) непотревоженным, К. Амегино пригласил (опять же не впервые) на место комиссию, в которую на этот раз входили не только авторитетные специ¬алисты - геолог и антрополог, но и известный по¬литик - экс-министр иностранных дел Аргенти¬ны. В работе комиссии принял участие оппонент -этнограф Э. Боман, известный своей критикой представлений о древности человеческого присутствия на Американском континенте. И эта комиссия, состоящая из людей независимых, компетентных, дорожащих своим именем и репутацией, удостоверила, что в её присутствии из ненарушенных пластов породы древностью 3-2 млн. лет были извлечены несколько предметов, изготовленных, несомненно, человеческой рукой, находившихся там in situ (в непотревоженном состоянии).
Этот факт, в своё время широко известный, стал доступен сегодняшнему читателю благодаря книге М. Кремо и Р. Томпсона "Forbidden Archeol¬ogy", в русском переводе она вышла под названием "Неизвестная история человечества" [5]. В ней собран большой массив археологических фактов, с помощью которых авторы пытаются доказать аномально большую, с точки зрения современ¬ных эволюционных представлений, древность ви¬да Н. sapiens. Но поскольку авторы во введении честно декларируют цель своего исследования -вывести вопрос о возникновении человека из ве¬дения науки в область ведеистики, то "эволюци-онно предубеждённому" читателю приходится с осторожностью относиться к приведённым сви¬детельствам. Разумеется, у каждого прочитавше¬го книгу сложится собственное мнение о досто¬верности того или иного факта. Но открытия аргентинского учёного с мировым именем освидетельствованы и документированы именно с такой тщательностью и подробностью, что у самого ярого адепта эволюционизма, к числу которых автор относит и себя, не возникает сомнений, с одной стороны, в их действительной "аномальности", с другой - в их научной достоверности.
В чём состоит "убойная сила" таких аномальных фактов, если их достоверность не вызывает сомнений? В том, что если человек современного анатомического типа существовал раньше примитивных гоминид - неандертальцев, питекан¬тропов и австралопитеков, которых антропологи считают его предками [6], значит, никакие они не предки, а просто независимые биологические ви¬ды обезьяноподобных существ. И поскольку нау¬ка археология достоверно утверждает, что дело
обстояло именно так, то вопрос о возникновении человека выходит из ведения науки. Однако ввиду остроты проблемы требуется, наконец, ответить на вопрос: каким образом костные остатки анатомически современных людей, орудия труда и иные артефакты в самых достоверных и очевидных случаях попали в геологические слои настолько древние, что это противоречит всем остальным фактам эволюционного прошлого че¬ловечества? Получить ответ, не выходя за рамки теории эволюции и не прибегая к бессильным ар¬гументам о некомпетентности или нечестности авторов указанных находок, значит доказать пол¬ную нормальность означенных фактов, которые лишь по недоразумению кажутся аномальными.
Находки К. Амегино: доводы против "аномальности". Изучив внимательно обстоятельства, связанные с находками К. Амегино, нельзя не обратить внимания на некоторые очевидные странности. Так, с одной стороны, все следы присутствия человека в аномально древних слоях найдены им на побережье океана в основании берегового уступа, с другой - ни одной окаменелости, принадлежавшей морским животным, а так¬же никаких орудий морского промысла (скажем, гарпунов, лодок и т.п.) обнаружено не было. В то же время он нашёл значительное количество ка¬менных орудий, несомненно, связанных с охотой. Например, в описанном выше случае был найден каменный шар - деталь от бола - орудия из двух-трёх шаров, соединённых ремнями, которое используется исключительно для ловли средних и крупных копытных животных. Там же были обнаружены несколько костей ископаемого копыт¬ного животного токсодонта с застрявшими в них каменными наконечниками (рис. 2).
Вырисовывается интересная картина: в зарегистрированных К. Амегино случаях люди жили на пляже, а занимались охотой. Возникает естественный вопрос: может быть, пляж в геологическом смысле этого понятия - самое удобное место для охотничьей стоянки? Да нет же, напротив, в силу очевидных обстоятельств следует признать, что пляж как линия раздела физических сред - это одно из самых непригодных мест для жизни человека, будь он охотником или собирателем. И если на речном берегу такие природные катастрофы, как наводнение, обвал кромки бере¬гового уступа, оползень, в основном приурочены к весеннему паводку или сезону дождей, то на океанском берегу такого рода события происхо¬дят с произвольной частотой в любое время года и при любой погоде. Более того, океанский пляж, который по определению является зоной прибоя от берегового уступа до линии опрокидывания волн [7], представляет собой место, абсолютно исключающее постоянное пребывание человека. Это только туристу в "бархатный" сезон кажется, что пляж - полоса вечно сухого и горячего песка. На самом деле в остальное время года песок боль¬шей частью скрыт под ревущими бурунами штор¬мовых волн, под ударами которых дрожат береговые скалы. Само по себе существование берегово¬го уступа, выбитого прибоем (или только песчано-галечной полосы), точно указывает границу, на которой пока что останавливаются воды Мирово¬го океана в данном месте береговой черты.
Поскольку нашими предками уж никак не могли быть ни моржи, ни тюлени, мы должны совершенно определённо заявить: они не могли жить и никогда не жили в зоне прибоя. Однако массив артефактов, собранный на побережье Аргентины, со всей очевидностью свидетельствует: люди действительно жили на пляже или непосредствен¬но над его границей неопределённо долго. Вроде бы и рыбу не ловили, но жили на пляже - там, где, по большому счёту, ни одна божья тварь не обитает. Возможно ли примирить эти два взаимоис¬ключающих обстоятельства? Возможно, но только в одном случае: если люди жили на пляже тогда, когда вода ушла очень далеко от берегового уступа, то есть когда океана там попросту не было.
В какие же это было времена? По историческим меркам, совсем недавно. В максимум последнего, Вюрмского оледенения (22-18 тыс. лет назад) океан уходил от берега Аргентины, где К. Амегино сделал свои аномальные открытия, на расстояние от 200 до 800 км, оголив практически весь континентальный шельф (рис. 3). Тогда не было ещё ни Северного моря, на британском берегу которого сделана другая серия аномальных на¬ходок, ни Берингова моря, по дну которого, как сегодня принято считать, люди попали в Америку [7].
Разумеется, оледенения на Земле случались не только в позднем плейстоцене, но и миллионы лет раньше. Однако лишь говоря о последнем из них, Вюрмском, длившемся с 70 до 11 тыс. лет назад, можно одновременно указать два достоверно известных факта: 1) в Старом Свете существова¬ли анатомически современные люди; 2) между Старым и Новым Светом открывался сухопутный мост. Не отрицая в принципе иных возможностей, а только основываясь на сделанной констатации, в дальнейшем расследовании мы можем ограничить круг версий и исходить из рабочей гипотезы, согласно которой следы на побережье Аргентины, найденные К. Амегино, принадлежат анатомически современным людям, жившим у основания берегового уступа в пик указанного оледенения - не раньше 30-25 и не позже 15-12 тыс. лет назад.

Следуя данной гипотезе, нужно объяснить, каким образом следы пребывания этих людей оказались в толще породы, имеющей возраст 3-2 млн. лет. Прежде всего следовало бы ответить на такой вопрос: зачем в период сильного оледенения охотникам надо было с высокого берега спускаться под обрыв? Ответ находится на удивление быстро: на обильно удобренном выносами рек шельфе после отступления океана буйно зацвело разнотравье, заколосились злаки, пошло в рост редколесье - данное обстоятельство является для геологии и палеоботаники, скорее, не гипотезой, а достоверным фактом [7]. Естественно, на всё это богатство пришли тучные стада травоядных, ну а вслед за ними вместе с кошачьими и собачьими пришли и наши охотники.
Однако нужно обратить внимание на обстоятельства, не согласующиеся с находками К. Амегино. Во-первых, от тех тучных стад на шельфе за годы раскопок он только-то и нашёл, что кости задней ноги токсодонта да несколько позвонков, в которых застряли каменные наконечники. А где же груды костей, которые всегда, без исключе¬ния, находят археологи на стоянках верхнепалео¬литических охотников? И, во-вторых, во времена сильного оледенения, когда тёплый океан ушёл от аргентинских берегов, а вместо него от бере¬гов Огненной Земли на Патагонские Кордилье¬ры наполз ледник до широты Ла-Платы, жившие на пляже охотники, скорее всего, не имели жи¬лищ. Иначе как объяснить, что К. Амегино за годы раскопок не нашёл ни малейших призна¬ков этого необходимого атрибута существования верхнепалеолитических людей?
Наиболее очевидный ответ на указанные про¬тиворечия звучит так: видимо, и кости были, и жилища охотники строили, но вернувшиеся впо¬следствии океанские волны не оставили от них ни малейших следов. Однако возникает загвоздка: среди находок аргентинского археолога присут¬ствовали частицы обожжённой земли и шлака -следы костра. Но, как хорошо известно, костры со времён питекантропов горели внутри, а не вне жилищ (пещер, хижин), поскольку на ветру ко¬стёр и не обогреет, и не накормит, а дождь оста¬вит от него только сырые головешки. Но если огонь был внутри, как могло случиться, что вода смыла с пляжа жилища, но оставила в неприкос¬новенности кострища?
В книге "Неизвестная история человечества" есть разъяснение: К. Амегино нашёл следы кост¬ра не на пляже как таковом, а в породе, составляю¬щей основание берегового уступа, точнее, его вер¬тикальную поверхность, примыкающую к песчано¬му пляжу. Вот на этой поверхности или на глубине нескольких сантиметров за ней и были найдены все артефакты, в том числе и следы костра.
Но если костёр не горел на пляже - это означает, что древние охотники жили на океанском берегу не в период последнего оледенения, по нашей рабочей гипотезе, а именно 3-2 млн. лет назад, когда шло образование указанного пласта породы. Снова обратившись к указанным свидетельствам, чтобы окончательно удостовериться, что всё было именно так, с удивлением обнару¬живаем, что дело обстояло как раз наоборот. Ни¬каких следов кострища, то есть грунтового или каменного очага, остатков древесного угля, обго¬ревшего дерева и т.п., К. Амегино в слое породы не находил, он обнаружил частицы обожжённой земли и шлака (шлак - спёкшаяся с породой зола), то есть лишь следы воздействия огня на породу. Но как при медленном, послойном, образова¬нии породы в ней могли оказаться следы воздей¬ствия огня, если отсутствуют следы источника этого огня?
Где же находился костёр, оставивший следы в породе, составляющей основание берегового уступа? Если не привлекать каких-либо совер¬шенно неуместных в данном случае гипотез, от¬вет может быть только один: он находился здесь же, на пляже, вплотную к вертикальной поверх-
ности скалы. Даже если бы костёр горел там все¬го один день, он неизбежно оставил бы такие сле¬ды - обожжённую вглубь породу, а на её поверх¬ности и в трещинах - спёкшуюся с ней золу. Однако, согласно массиву сделанных находок, костёр горел на этом месте, возможно, тысячи лет; в таком случае он тысячи лет обжигал породу, со¬здавал в ней трещины и заполнял их шлаком. А где всё это время находились люди, бросавшие в костёр дрова? В общем случае при всех указан¬ных обстоятельствах они могли бы располагаться и по ту сторону огня - в искусственной землянке, выдолбленной в основании берегового уступа. Но в данном конкретном случае это полностью исключается имеющимися свидетельствами о том, что никаких существенных нарушений в по¬рядке залегания пластов в Мирамаре обнаружено не было.
Значит, охотники находились рядом с костром на пляже. Но неужели всё это время они провели под дождём и снегом? Разумеется, нет: по условиям рабочей гипотезы, для таких предположений нет никаких оснований. Хорошо известно, что даже примитивные неандертальцы в ледниковой Европе, хотя и жили в основном в пещерах, со¬оружали в них (и вне их) хижины из жердей, обтя¬нутых шкурами животных [8]. Но на сотни тысяч лет раньше то же самое делали их эволюционные предшественники - европейские питекантропы Н. erectus. Французский археолог А. де Люмлей раскопал под Ниццей следы таких хижин [6]. Более того, самый древний представитель человече¬ского рода - Н. habilis, которого не все антропо¬логи причисляют к Homo, строил примитивные жилища почти 2 млн. лет назад в знойной Африке: находки М. Лики в Олдувайском ущелье сви¬детельствуют об этом достаточно определённо [9]. Значит, людям - этим, как думают эволюционисты, утратившим волосяной покров потомкам африканской обезьяны - даже в Африке было хо¬лодно спать под открытым небом.
В свете перечисленных фактов мы никак не можем предполагать, что представители вида Н. sapiens в ледниковый период обитали на берегу Ла-Платы под открытым небом. Конечно же, они жили в жилище, и нам остаётся лишь понять, что оно собой представляло. Мы теперь определённо знаем, что функцию одной из стен жилища вы¬полняла вертикальная стена берегового уступа, непосредственно у основания которой горел ко¬стёр. Чтобы воссоздать полный облик древнего обиталища, нужно приделать к этой, капиталь¬ной, стене недостающие стены и крышу (рис. 4). Проще всего это сделать, прислонив к стене в ви¬де частокола под углом примерно 45° длинные жерди, а потом накинуть поверх них шкуры уже известных нам косматых токсодонтов - получит- ся вторая, наклонная, стена, служащая одновре¬менно и крышей. И, наконец, с очагом, горящим под стеной по образу классического английского камина, выходит комфортное и очень тёплое жи¬лище. Намного позже, когда океан вернулся к бе¬реговому уступу, вместе с грудой костей и следа¬ми обустроенного крова он смыл и кострище, од¬нако не смог уничтожить всех следов огня, оставленных за тысячи лет в толще породы -стенке древнего очага.
Но каким образом каменные орудия труда, найденные аргентинским учёным, оказались в по¬роде, составляющей основание берегового усту¬па? Чтобы это понять, надо чётко уяснить другое: это для К. Амегино и для его критиков основание берегового откоса возле Мирамара представляло разрез аномально древних пластов. А для тех охотников, которые здесь жили несколько тысяч лет назад, то была просто стена их жилища. С этой точки зрения, все каменные орудия, най¬денные в Мирамаре, находились на поверхности этой стены или в подобии ниши. Как они там оказа¬лись? Древний охотник мог просто положить в углубление то, что несколько тысяч лет спустя взял оттуда археолог, конечно, не предполагая в тот мо¬мент, что перед ним - не выход геологического слоя, а хозяйственная полка древнего человека.
Трудность восприятия этого факта, с одной стороны, и трудность его доказательства - с другой, проистекают прежде всего из того обстоя¬тельства, что все без исключения находки арте¬фактов и окаменелостей на древнейших местах обитания человека, в том числе в пещерах и хи¬жинах, сделаны в отложениях, находившихся на полу обнаруженных стоянок. Здесь же в един¬ственном случае эти отложения вдруг оказались на стене. Чем можно аргументировать такую ис¬ключительность рассматриваемых находок?
Во-первых, можно уверенно говорить, что в древних жилищах на аргентинском берегу искус¬ственные отложения на полу наверняка были: пляжный песок - самая лучшая ловушка для арте¬фактов; как были, скорее всего, и искусственные отложения на жердевых стенах известных архео¬логам древних хижин: вполне можно представить, что их обитатели что-нибудь повесили на сучок. Только в первом случае эти отложения были ока¬таны прибоем, а во втором - вместе с рухнувшими жердевыми стенами превратились в часть отло¬жений, что были найдены там на полу. Исключе¬ние составляют лишь пещеры: у древних людей не было отбойных молотков или взрывчатки, чтобы выдолбить в каменных стенах всякого ро¬да отверстия и углубления и затем хранить там каменные вещи.

Во-вторых, можно вспомнить и обо всех тех необъяснённых аномальных находках, сообщён¬ных М. Кремо и Р. Томпсоном, которые облада¬ют признаками научной достоверности и которые -практически без исключения - сделаны в верти¬кальных откосах гор или берегов. В свете подоб¬ных находок, которые трудно сосчитать, говорить об исключительности открытий К. Амегино, сде¬ланных на вертикальном откосе океанского берега, нет оснований.
И, наконец, в-третьих, справедливо ли вообще считать, что все найденные шары, ножи, точила, огнива, наконечники, молотки и другие предметы обязательно должны были оставаться на тех же шкурах, на которых люди сидели и спали? Разве мы часто видим у хозяйки на ковре её кастрюли со сковородками, лежащие вместе со слесарными инструментами хозяина? Поэтому нет оснований думать, что анатомически современные охотники, которые своими руками сделали такие инструмен¬ты, были настолько несообразительны, что тыся¬чи лет спали на груде каменных орудий; а потом эти орудия были подняты с пола какой-то сверхъ¬естественной силой и вбиты в каменную стену.
Правда, тут возникает естественное возражение: если в каменных пещерах люди не могли выдолбить в стенах углублений, чтобы хранить там вещи, почему мы берёмся утверждать, что это возможно было сделать в подошве берегового от¬коса на аргентинском побережье? Ответ содер¬жится в книге М. Кремо и Р. Томпсона, которые сообщают, что основание берегового уступа в Мирамаре сложено лёссом: именно этой породой были заполнены пустоты костей упомянутого токсодонта. Тот, кто никогда не видел лёсса, в любом справочнике может прочитать, что это -пористая осадочная горная порода, способная со¬хранять вертикальные откосы высотой более 10 м, но при увлажнении проседающая под собствен¬ным весом или весом вышележащей породы [10]. Таким образом, лёсс - именно та порода, которую можно легко долбить обожжённым деревянным колом или острым концом расколотой кости, но которая при этом может - если в выдолбленное отверстие не наливать воду - неопределённо дол¬го не подвергаться проседанию.
Самый, пожалуй, "тяжёлый" контраргумент, который оппоненты могут бросить на чашу дока¬зательств, - это та самая бедренная кость токсо¬донта с каменным наконечником: зачем её-то бы¬ло вставлять в выдолбленное отверстие? При единичности данной находки можно придумать миллион объяснений, не выходящих за рамки рас¬сматриваемой версии. Так, не исключено, хотя и не доказано, что это - первый в истории гвоздь, вбитый в стену (вставленный в одно из углублений): хозяин вешал на него, например, окорок токсодонта, когда возвращался домой с удачной охоты.
И, наконец, главное, и, как кажется, неопро¬вержимое возражение, которое обязательно вы¬ставят оппоненты против наших аргументов, -свидетельства очевидцев. А все свидетели в один голос утверждали, что артефакты были обнару¬жены в непотревоженных пластах, причём сиде¬ли в них так плотно, что их приходилось вытаски¬вать с помощью специальных инструментов [5].
Вот так, и никаких отверстий! Да, всё именно так, однако указанные свидетельства вовсе не противоречат сделанным выводам в отношении этого запутанного дела. А заключается оно в том, что, когда ледники растаяли и океан вернулся к береговому уступу, ударив по нему мириадами со¬лёных брызг, все отверстия и углубления в стене наполнились водой. Древний лёсс размок и про¬сел, уничтожив внутри себя все пустоты. Таким образом, оставленные на "полках" артефакты оказались вмурованными в породу, как будто бы лежали в ней ещё со времен плиоцена. Есть в этом что-то необычное? Да нет: дают просадки или текут все породы, в том числе граниты и базальты - вопрос лишь в давлении, температуре и времени. И если базальтам, чтобы течь, нужно давление в сотни тонн на квадратный сантиметр, температура в тысячу градусов и тысячи лет вре¬мени, то мокрому лёссу хватает всего лишь не¬скольких килограммов на 1 см2 и одного года, чтобы фундамент выстроенного на нём дома при температуре окружающей среды дал просадку и покрылся трещинами.
Теоретических контраргументов, как кажется, больше нет. Но неужели не осталось ни одного прямого свидетельства, что дело обстояло имен¬но так, как описано выше, а не так, как объясняют авторы "Неизвестной истории человечества"? В книге как раз приводится такое свидетельство очевидца. Участник комиссии по изучению архео¬логических раскопок 1920 г. этнограф Э. Боман сообщает, что по прибытии на место члены ко¬миссии увидели "каменный предмет, засевший в перпендикулярном сегменте barranca [скалы], где имелась небольшая зона вогнутости, возникшая, по всей видимости, в результате воздействия оке¬анских волн" [5, с. 170]. Именно так: предмет -упомянутый шар tolas - находился "в зоне вогну¬тости", иначе говоря, в углублении, по мнению свидетеля, выбитом океанским прибоем. У нас, естественно, возникает вопрос: почему этот при¬бой на данном отрезке побережья выбил "зону вогнутости" именно вокруг данного шара, если тот же свидетель в том же отчёте одновременно утверждает, что слои, в которых был обнаружен камень bolas, "выглядели плотными и однород¬ными"? Нет, океан не может произвольно выби¬вать углубления в однородной породе, - очевид¬но, это дело рук человека, который сработал из камня шар и потом положил его в сделанное им углубление.
Итак, климат теплел, океан затапливал шельф, всё ближе подкрадываясь к покинутому когда-то береговому уступу. Пришло время, 15-12 тыс. лет назад, когда охотники были вынуждены пере¬браться наверх, взяв лишь самое необходимое и покинув навсегда место события. Откуда это из¬вестно? Из тех же свидетельств: в паре миль от места раскопок на поверхности берегового обры¬ва находится древнее индейское поселение -рага-dero, оставленное людьми 5 тыс. лет назад, в пик разразившейся на планете послеледниковой жа¬ры; здесь обнаружено множество каменных ору¬дий, совершенно неотличимых от тех, что отко¬пали археологи в Мирамаре.
* * *
Так сколько же лет от роду аргентинским охотникам, следы которых в начале XX в. обнару¬жены на атлантическом пляже? Ровно столько, сколько даёт им эволюционная теория происхож¬дения человека, и ни одним годом больше. Сово¬купность рассмотренных свидетельств не позволя¬ет признать достоверной никакую иную гипотезу.
Спору нет, приведённые аргументы в пользу именно такого заключения хорошо "ложатся" лишь на аргентинские открытия К. Амегино и да¬ют только принцип объяснения множества дру- гих "аномальных" фактов, обладающих призна¬ками научной достоверности и сделанных, как от¬мечено, практически без исключения на откосах гор или берегов. Однако дело здесь, очевидно, не в самих аргументах. Просто находки К. Амегино и сопутствующие им обстоятельства в своё время были детально зафиксированы многими свидете¬лями, а потому достаточно подробно изложены и в книге М. Кремо и Р. Томпсона. Что касается других находок, которые можно отнести к досто¬верным, то они описаны весьма поверхностно, без указания множества деталей, необходимых для того, чтобы делать определённые выводы. Однако если согласиться, что изложенная здесь гипотеза выглядит достаточно убедительно и обоснованно, тогда все прочие "аномальные" факты, о которых идёт речь, тотчас потеряют свою "убойную силу" по крайней мере до тех пор, пока не будет уточнено в деталях их соответствие (или несоответствие) предлагаемой версии событий.
Автор выражает свою признательность Л.М. Пронскому, доценту кафедры истории и антропологии Дагестанского института экономики и политики ДНЦ РАН, за неоценимую помощь в написании настоящей статьи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Foley R. Another Unique Species. N. Y., 1987.
2. Brauer G. A craniological approach to the origin of ana¬tomically modern Europeans // The Origins of Modern Humans: a World Survey of the Fossil Hominids / Eds. Smith F. and Spencer F. N. Y., 1984.
3. Rightmire G.P. Homo sapiens in sub-Saharan Africa // The Origins of Modern Humans / Eds. Smith F. and Spencer F. N. Y., 1984.
4. Groves C.P. The Origin of Modern Humans // Interdis¬ciplinary Science Reviews. 1994. V. 19. № 1.
5. Кремо М., Томпсон Р. Неизвестная история чело¬вечества. M.: Философская книга, 2001.
6. Алексеев В.П., ПершицА.И. История первобытно¬го общества. М.: Высшая школа, 1990.
7. Flint R. F. The Earth and its History. N. Y., 1973.
8. Constable G. The Neanderthals. N. Y., 1973.
9. Leakey M.D. Olduvai Gorge. V. 3: Excavations in beds I and II. 1960-1963. Cambridge, 1971.
10. Денисов Н.Я. Строительные свойства лёсса и лёс¬совидных суглинков. М.: Стройиздат, 1953.