Общинная жизнь в Церкви

В продолжение темы общей жизни в храме публикуем размышления игумена Силуана Туманова, впервые опубликованные в его ФБ.

Люди в Церкви обычно не привыкли ощущать себя частью целого. На словах мы говорим о единстве, а на деле не совсем понятно, в чем оно заключается. Душа зачесалась — в храм. Не чешется — и ладно. Что лишний раз ноги топтать/лоб крестить? А под духовным единством часто понимается единство политическое или национальное. Что тоже не ново. Так получилось. Никого не обвиняю. Сам очевидные вещи только открываю для себя последние 20 лет. Очевидно, что поколения православных христиан в массе своей не видят необходимости ни в едином приходе/общине, ни в единстве с другими, пришедшими в храм людьми. Делаем как положено и уповаем на милосердие Божие. Этому способствует многое. Не в последнюю очередь это и элементы молитвенного правила, вышедшего из монашеской среды, и молитвы до и после причащения, где все наши переживания сосредотачиваются вокруг личных ощущений, и многочисленные советы «какими молитвами молиться, пока в храме идёт литургия» и сам взгляд на святость, как на отход от мира и личное освящение, и многое другое, иногда сбивающее с толку человека, не ушедшего в затвор под наблюдением духовного отца. Определённая доля смысла в этом есть: единение по человеческим принципам для Церкви малополезно. Все разные. Символ веры единый со всеми прочитал и из одной Чаши причастился — и довольно. Что там разговоры разговаривать? Иди домой, твори добро по всей земле. А «батарейка духовная» подсядет — в храм или паломничество на подзарядку. На практике иногда это оборачивается совершенным нечувствием важности Евангелия, заповедей, общей храмовой, евхаристической молитвы. Впрочем, и искусственно рождённая «общинность» может обернуться «гонками за батюшкой», хождением в храм за компанию, «партийностью» и прочими прелестями непреображенного сознания. Как происходит наше единение вокруг Чаши, вокруг храма? Я не знаю. Это Тайна, потому и Таинство. Я знаю, что об этом говорил Христос: христиане — это те, кто не только вошли через крещение в Церковь, но и вкушают Причастие, соблюдают заповеди и приносят плоды любви друг ко другу — видят в других людях людей, независимо от личного отношения и приязни. И ещё я знаю, что нельзя «вычёркивать Бога» из наших человеческих схем. Что бы мы не набедокурили и какие бы чудовищные ошибки не допускали в жизни, Христос терпеливо ждёт момента нашего покаяния — то есть острого осознания неправильности эгоистической жизни и желания деятельно исправить положение, призывая Его Имя и делаясь причастным Его Тайне, разводя в душé костерок любви. И после очередного падения снова ждёт. И снова. До нашей смерти. До новой, совсем иной жизни.

https://blog.predanie.ru/article/pochemu-u-nas-net-edinstva/

Все больше и больше появляется статей и свидетельств мирян и священников, которые по разным причинам потеряли веру или ушли из церкви. Кто-то им сочувствует, кто-то солидаризируется, кто-то обличает: мол, они и не были по-настоящему верующими, туда им и дорога. Конечно, причины могут быть разные. И по-своему могут быть оправданы все три реакции на феномен расцерковления и потери веры. Но я глубоко убежден, что главная причина совсем в другом. На мой взгляд, главная причина кризиса веры, расцерковления, разочарования — в том, что церковь сейчас не воплощается в том, в чем она должна воплощаться, — в любящей общине братьев и сестер. Поразительно, но эту банальную и простую мысль почти никто сейчас не берет в расчет. И причина в этом – неверие в церковь. Не в церковь как в некую теоретическую конструкцию, да, мы все веруем в Единую Соборную Апостольскую Церковь, а неверие в церковь как в конкретное воплощение этой Единой и Соборной Церкви в конкретных общинах и сообществах. В своем существе Церковь – это и есть сообщество людей, объединенных Христом, верой в Христа. И это сообщество должно характеризоваться уникальными отношениями между учениками Христа.

https://blog.predanie.ru/article/glavnaya-prichina-rastserkovleniya/

Недавно в разговор на эту тему внес свою лепту Александр Королев – лепту, оказавшуюся достаточно весомой, судя по интенсивности сетевого обсуждения его текста, опубликованного в блоге портала «Предание». В тексте Александра можно увидеть следующую ключевую мысль: причиной расцерковления является недостаточная воплощенность любви в церковной ограде, недостаток в ней отношений, основанных на любви. И с этим, думаю, нельзя не согласиться. В самом деле, какой нормальный человек побежит от настоящей любви? И разве не огромное большинство публично засвидетельствовавших свое «расцерковление», «выгорание» и т. п., одновременно не засвидетельствовали деформацию человеческих отношений как основную причину своего состояния? Кажется, риторическим выглядит не только первый вопрос, но и второй. Характерно в этом смысле название целой рубрики материалов на тему на портале «Предание»: «Как выжить в Церкви». Оно совершенно не случайно и не надуманно. Стоит сделать одну ремарку: всякий раз, когда заходит разговор о любви, стоит иметь в виду, что это понятие очень легко, пусть даже и неосознанно, девальвируется и становится предметом злоупотребления. Не секрет, что разговоры о любви часто бывают весьма неглубоки, излишне эмоциональны, а порой и прямо манипулятивны и т. д. С учетом этого сам бы счел нужным воздержаться от рассуждений на тему любви, не отдав себе перед этим себе отчета, что, собственно, имею под этим словом в виду. Свое понимание любви я постараюсь прояснить для читателя в самом конце заметки, а пока вернусь к обсуждаемому тексту.

https://blog.predanie.ru/article/lubovj-ravno-obschina/

Тема расцерковления и возможного его преодоления не оставляет православный рунет. Это означает, что за этой темой скрывается живой нерв… Недавно в блоге портала predanie.ru вышло две статьи на эту тему. В первой Александр Королев говорит, что одна из главных причин расцерковления заключается в том, что «не происходит полного воцерковления», которое, по мнению автора, члена ПСМБ, возможно только в общинах. Александру Королеву возражает Дмитрий Матвеев, который говорит, что община может быть только формой организации людей, а вопрос о том, в какой форме лучше воплощается любовь, не имеет объективного ответа. При этом Дмитрий говорит о том, что «общение – более первичная ценность, чем община: второе нужно ради первого, и первое не свести ко второму». Оба автора весьма убедительны и с обоими хочется согласиться. Но при этом не покидает ощущение некоторой недосказанности…

https://blog.predanie.ru/article/eshhyo-raz-o-rastserkovlenii-i-obshhinah/

В тексте Александра Королева, как и его оппонентов, звучит один и тот же вопрос: что же такое, собственно, Церковь? Традиционное восприятие говорит нам: Церковь – это организация, традиция. Александр, опровергая это, утверждает: Церковь – это община (точнее, общины). Его оппоненты в «Фейсбуке» возражают: Церковь – это внутренняя жизнь души со Христом, плодом которой становится любовь между верующими. Дмитрий Матвеев, в свою очередь, считает, что Церковь – это любовь и общение, реализующиеся с большим или меньшим успехом в различных формах объединения людей.

Мне же вспомнилось гениальное определение А. С. Хомякова: «Церковь есть благодать Святого Духа, подаваемая взаимной любви христиан». Попробуем посмотреть на проблему расцерковления с этой точки зрения, размышляя об афоризме Хомякова.

Благодать Святого Духа подается, конечно, не только взаимной любви между верующими. Она подается и отдельному человеку. Но Церковью эта благодать, проходящая через сердце христианина, становится в процессе общения, сопричастности и единения с другими; в акте дарения себя другим. Когда личность дарит себя в любви и обогащается дарами других, тогда реализуется и Церковь. И это может происходить вне всякой общины. Не случайно С. И. Фудель говорит о «явлениях Церкви» в повседневности, в улыбке незнакомого человека в метро, в милосердном и щедром поступке (он вспоминал, как профессор математики в тюрьме поделился коркой черствого хлеба с сокамерником – и это был самый важный поступок в его жизни), и т. д. Зерна Церкви прорастают по всей Земле и в любой момент времени.

https://blog.predanie.ru/article/evharistiya-povsednevnoj-zhizni-hleb-obshheniya-i-blagodat-lyubvi/

Сравнительно недавно портал «Предание» опубликовал мою статью, посвященную размышлениям о причинах феномена расцерковления, который сейчас широко обсуждается православной общественностью. В статье главной причиной расцерковления было названо то, что в реалиях современной православной жизни общинная жизнь находится в крайне латентном состоянии или вообще отсутствует. Материал получил различные отклики, в том числе недавно на «Правмире» была опубликована статья Павла Лукина. Так как автор представляет свою статью как реакцию на мои размышления, то считаю необходимым на это ответить.

Сразу стоит оговориться, что статья об умозрительном социально-историческом или социокультурном явлении общины в ответ на статью об общине церковной может быть как дополнение, но не как спор. Второе окажется смешным, а вот первое – будет полезным. Поэтому и данный текст – это не столько спор с автором, сколько продолжение темы и чуть-чуть золушкин труд: отделение проса от мака.

Часто люди, критикующие общину, воспринимают ее преимущественно как некую форму социализации, в то время как в церковном понимании община – это, прежде всего, духовное понятие, центром которого является, как об этом верно написал Павел, κοινωνία. Этот термин имеет широкий спектр коннотаций, но центральным в христианском контексте является именно общение. Поэтому в христианском контексте община – это качество общения, а не форма организации индивидуумов, что я и пытался показать в статье, возможно, не очень внятно и доходчиво. Община – это пространство воплощения главной заповеди Нового Завета, это пространство формирования отношений любви, такой любви, которой мир ранее не знал, которая открылась через Иисуса Христа, и которая теперь собирает всех людей в одну любящую семью братьев и сестер, детей Отца Небесного. Конкретная земная община и должна стать воплощением такой вот реальности, которая и есть Церковь с большой буквы. Община как локальное воплощение Церкви, экклесии, собрания. Поэтому повествование о крестьянской общине в данном случае совершенно неуместно.

https://blog.predanie.ru/article/nastoyashhaya-obshhina-u-teh-kto-zhivet-kak-obshhina-otvet-pavlu-lukinu/

Дискуссия вокруг того, какими должны быть общение и община в Церкви, недавно обогатилась статьей Павла Лукина «Вот у нас-то настоящая община!»[1]. Статья имеет явной целью охладить пыл любителей «койнонии», написана, как и подчеркивает автор, с отстраненно-исторической и социологической точек зрения, утверждает приоритет свободы над остальными ценностями (в т. ч. «общинностью»).

Статья отрезвляет и, что говорить, содержит крупицу горькой правды для тех, кто привержен ценностям общинной жизни. Но она содержит и утверждение, с которым невозможно согласиться – и с которого, собственно, и начинается водораздел между вектором мысли автора и его оппонентов.

А именно – тезис о том, что раннехристианская (Иерусалимская) община с ее общим имуществом возникла, главным образом, из-за экономической необходимости выживать во враждебном мире. И что, строго говоря, только такой образ жизни и можно назвать общинным.

Автор подчеркивает, что выступает с позиции историка, а не богослова. Однако его тезис имеет ясно различимые богословские следствия. Если Павел Лукин прав – под вопрос ставится сама природа Церкви. Так что же она такое – социальная организация, или прежде всего духовное единение? Ядро единства верующих – общая вера и ее реализация, или общая экономика? Иначе говоря, что такое общинность и «общение» для Церкви – неотъемлемый структурный элемент, имеющий отношение к самой сути христианской веры, или результат исторической необходимости? Наконец, равнозначны ли «община» и «общение»?

Я ни в коей мере не претендую, что у меня есть все ответы. Просто поделюсь соображениями.

https://blog.predanie.ru/article/tserkov-obshhina-mir-svoi-i-chuzhie/