Выборы_2018

Тема: Выборы_2018 Пн Янв 08, 2018 6:12 am

МЕТАСТАЗЫ ЭСТРАДЫ КАК КВИНТЭССЕНЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПУСТОТЫ
От Черчилля к Терезе Мэй – путь от Человека к обезьяне
Выборы_2018 Hqdefault

Мир постарел – можем мы сказать в опровержение слов диктора фильма «Властелин Колец», начавшегося со слов «Мир изменился».

Мир постарел тотально и глобально. Целая серия сменяющих друг друга цивилизаций завела общий ход эволюции человечества в тупик, из которого не видно выхода. Вперёд некуда, назад бессмысленно. Рабовладение, феодализм, капитализм, социализм, опять капитализм – мир остановился, потоптался в недоумении и повернул вспять, не достигнув просветления ни на одном из своих путей. История не кончилась, а закольцевалась и пошла по кругу.

Сменяя друг друга, эпохи констатировали старость мира на прежних основаниях и гарантировали процветание на своих принципах. Модерн обвинял в архаике Традицию, Традиция обвиняла в бесплодии Модерн. Философы искали экзистенциальные корни кризиса бытия. Технический прогресс меняет антропологию, природа человека вступила в онтологический, гносеологический и аксиологический кризис. Говорящий на другом языке народ просто чувствовал, что «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята».

Перемены в базисе всегда медленнее, чем перемены в надстройке. В культуре все процессы не только отражают глубинную сущность назревающих политических столкновений, но и показывают то оружие, которым эти столкновения будут воплощаться.

Массовая культура только на первый взгляд отражает извечные мечты простонародья. Неутолённая тоска по идеалу, желание любви и счастья, стремление к чуду, страх перед неведомым – все эти базовые архетипы сознания населения современных городов, армии рабочих и служащих, ведущего класса нынешней цивилизации, выраженные в мифологии массовой культуры, только на первый взгляд есть невинная тоска по зрелищам. Недовольство миром простых впечатлений может подвигнуть обывателя на такие далеко идущие выводы и действия, о каких он и не догадывался, начиная своё ворчание у телевизора по поводу скучного Голубого Огонька.

В последнее время обозначилась стойкая тенденция. Каждый Новый год информационное пространство заполняется петициями растущего числа недовольных нашей эстрадой. Там засилье стариков. Эстрада постарела, и потребители продукции массовой культуры ропщут и негодуют. Ни новых лиц, ни новых тем.

Но при более взвешенном анализе выясняется, что дело вовсе не в продюсерах телеканалов. Просто в арсенале нынешней массовой культуры нет ничего, что можно предложить людям, кроме продуктов 60-х - начала 80-х годов. Фильмы, песни, сюжеты – как зарубежные, так и отечественные, только из этой эпохи по-прежнему востребованы и на слуху.

От 30-х до 60-х и от 80-х по наше время – чёрные дыры. Ничего не свято, не берёт за душу. Не привлекает и не отвлекает. Новым исполнителям сказать нечего, старые надоели, но альтернативы просто нет. Ибо для её появление нет культурного пространства. Нет воздуха культуры, при котором вырастают фильмы и песни, актёры и режиссёры, чьи творения сразу попадают в души миллионов.

Естественно, перемыв кости артистам и продюсерам, обыватель поднимает голову и ищет причину культурного застоя. И находит он эту причину в политике. А в политике, оказывается, тоже застой. Застой и деградация. Постарели политически лидеры, измельчали и деградировали. Как во власти, так и в оппозиции – одни старики и политические пигмеи.

От выборов к выборам всё мельче и мельче масштабы личности победивших политиков. Макрон хуже Олланда, Олланд хуже Ширака, Ширак хуже Де Голля. То же в Германии - Меркель хуже Шрёдера, Шрёдер мельче Коля, Коль мельче Аденауэра. В Британии от Черчилля к Терезе Мэй – это путь от человека к обезьяне. От Ллойд Джорджа и Чемберлена до Бориса Джонсона – это просто фотографии сопоставьте и больше ничего доказывать не надо.

В США от Рузвельта до Трампа – та же история. В России эта тенденция прошла от Ленина через Сталина и Хрущёва до Брежнева, Горбачёва и Ельцина. На фоне последних Путин смотрится просто глыбой, только Сталина можно поставить рядом.

Если сопоставить ЦК КПСС с Политбюро от Сталина до Брежнева и нынешнее окружение Владимира Путина, разница в уровне и масштабе личностей политиков становится просто нестерпимо резкой. В оппозиции то де самое – Зюганов, Жириновский, Миронов – это три команды по бегу в мешках провинциального дома престарелых.

Но откуда они берутся? Их выводит на поверхность сама жизнь. Мы тешим себя словами, что другие есть. Вот покопаемся, проведём честные и чистые выборы – и отыщем. Просто им не дают. Так никогда не дают. И не давали. Личности всегда появлялись через препятствия к их появлению. Теперь их нет. Личностей, а не препятствий.

А почему нет личностей? А потому что нет культурной среды, которая их формирует. Гнилая среда. Только поганки да лягушки в ней растут. Болото. А почему гнилая культурная среда, с которой не только не могут справиться политики, но и сами от неё гниют и деградируют?

А потому, что цивилизация сгнила. В основаниях своих постарела. Изжила свои основы. Выродилась. Пришла в тупик и стоит на пороге смерти. И никакими Майданами и штурмами Зимнего это не поправишь. На смену прежним пигмеям всегда придут ещё большие пигмеи - смотри пример Украины. И эволюция заходит в тупик. Смотри пример Европы и США.

Что делать-то? Где выход? Человечество стоит на сползающей вниз каменной плите, бегает по ней и кричит: «Что же делать? Что происходит? Кто виноват? Где же закономерность неуклонного прогресса?»

Традиционалисты смотрят на модернистов как на убогих разумом детей и сокрушённо разводят руками: «Мы же вас предупреждали! История мира – это история регресса. Где вы прогресс-то увидели? В интернете? В атомной бомбе и гомосексуальных браках? В технологиях, позволяющих раздувать потребительский психоз? В способах манипулировать людьми, превращая их в стадо? Это вы называете прогрессом?»

И все вместе они сползают по склону всё ниже и ниже. Потому что есть вещи, повлиять на которые человечество не в силах. Только оно не желает это понимать – слишком привыкло к уверениям модернистов о том, что человек – хозяин природы и истории. И слова «Сгину я, меня пушинкой ураган сметёт с ладони» воспринимают как несчастный случай, не имеющий к ним никакого отношения. Инфантильность ребёнка, уверенного, что если все и умрут, то он сам и его мама не умрут никогда.

Но именно эти инфантилы и создали нашу цивилизацию. Постаревшую и не находящую больше в себе сил для продолжения жизни. И никто не знает, что делать. Потому что не понимают, что происходит. Ищут виноватых среди земных царей и смешных глав оппозиционных партий. Тогда как сами цари и главы оппозиций есть продукты цивилизации. Умирающей и бесплодной.

Мир постарел и всё в нём постарело. Постарела цивилизация, потому постарели культура, политики и эстрада. Основные тезисы и опорные столпы нашей премудрости оказались ложными. Мир застыл на пороге собственной гибели. И далеко не факт, что он сможет эту угрозу на сей раз преодолеть. История знает много исчезнувших высоких цивилизаций. Почему мы должны быть исключением? Хочется верить в удачу, но взрослые люди в чудеса не верят. Даже когда встречаются с ними нос к носу.

Философия недаром переводится как любовь к мудрости. Мир вообще временен и несовершенен. Мудрость – это не знание. Мудрость – это понимание. Зрелость ума и психики. Понимание того, что жить придётся в условиях неопределённости – как бы ни было мучительного такое бытие. Как бы ни хотелось от него убежать, заслониться, спрятаться за воодушевляющую утопию, обещающую очередное бессмертие, изобилие, свободу, равенство и братство.

Что же делать? Высшая мудрость - это умение задавать вопросы, на которые нет ответов. Высшее мужество - это продолжать после этого жить.

Александр Халдей

http://www.iarex.ru/articles/55091.html?utm_source=politobzor.net

Тема: Re: Выборы_2018 Пн Янв 08, 2018 5:27 pm

«КТО ЗДЕСЬ ГЛАВНЫЙ?» А НУЖЕН ЛИ РОССИИ ПРЕМЬЕР-МИНИСТР?

Президентская республика, упраздняющая должность премьера, была бы для нас несомненным шагом вперед

В своей статье «Как должна быть устроена политическая система в России?»профессор Голосов осторожно пытается натянуть на нашу реальность привычную западную классификацию политических систем, определяя нынешнюю систему как полупрезидентскую. Однако он упускает из виду, что эта классификация абсолютно бесполезна в нашей всё-еще-советской политической реальности, то есть в имитационном обществе, заполненном симулякрами.

Здешняя политическая практика по форме имитирует полупрезидентскую республику, которая может показаться менее авторитарным вариантом, чем республика президентская. Отличительная черта полупрезидентской республики – сосуществование должностей президента как имеющего реальную власть главы государства и премьер-министра как главы исполнительной власти. Но в наших условиях это лишь фикция, маскировка: в действительности у нас суперпрезидентство, доходящее до степени абсолютизма. Реальный объем власти в руках президента превосходит объем власти последних русских самодержцев: те хотя бы не имели власти судебной – как де-юре, так и де-факто – а вот как нынешние суды не зависят от Кремля, мы прекрасно знаем. Дьявольская ирония: даже проверка независимости судей «поручается» президентом Верховному суду, а председатель ВС назначается в поручении «ответственным» за его выполнение…

Суть указанной маскировки заключается именно в существовании должности премьер-министра, который формально несет ответственность как перед президентом, так и перед парламентом. Но поскольку никакого парламента у нас в действительности нет, а есть только всецело управляемая его имитация, то начальник у премьера лишь один – президент. При этом премьер играет роль громоотвода, принимая на себя ответственность за возможные неудачи и всякие непопулярные меры, а значительной частью якобы «своего» правительства («силовики»+МИД) по существу никак не руководит – это исключительная прерогатива «первого лица», вождя, хозяина.

В обличье этой якобы «полупрезидентской» системы продолжает выживать до боли знакомая советская конструкция — дуализм генерального секретаря (подлинного верховного начальника всего и вся) и председателя совета министров (главного завхоза, занимающегося только экономикой). Да и сама по себе гибридная «полупрезидентская» система является аномалией, возникшей с нелегкой руки генерала де Голля. По его расчетам, она была призвана замаскировать фактическую монархию: ведь генерал был убежденный монархист, а потому решил устроить власть наподобие любезных его сердцу дуалистических монархий XIX и начала XX веков.

Откуда вообще возникло такое явление, как премьер при реально властвующем главе государства? Ранее, в абсолютных монархиях, особой потребности в премьере не ощущалось: монархи сами руководили министрами. Должность «первого министра» если и возникала, то лишь для того, чтобы снять с правителя груз повседневной координации деятельности министров и избавить его от необходимости непременно председательствовать на их совместных совещаниях. Однако в дуалистической монархии, то есть с появлением парламентов, участвующих в законодательстве, ситуация изменилась. Кто-то должен был представлять правительство при рассмотрении в парламенте законодательных вопросов, касающихся не отдельного ведомства, а всего государства в целом, выслушивать нарекания депутатов и т.п. Понятно, что помазанникам Божиим это было не с руки, почему и понадобилась должность премьера. Скажем, Николай II лишь однажды удостоил Думу своим посещением, а критику депутатов, подчас довольно хамскую, приходилось выслушивать Столыпину и его преемникам. Кроме того, монархическая доктрина предполагала, что монарх есть особа священная, неприкосновенная и потому де-юре безответственная; следовательно, за неправильные действия правительства должен был отвечать кто-то другой, «простой смертный». Им и явился первый министр (в Германской империи именовавшийся канцлером). Но ответственность предполагает и права, поэтому премьер не мог быть пустым местом, только громоотводом: разграничение полномочий между ним и монархом регулировалось конституцией и, в немалой степени, конституционными конвенциями и прецедентами.

Французская Пятая республика, установленная де Голлем, изначально была попыткой возродить эту систему дуалистической монархии в условиях массового общества, при котором никакой настоящей монархии быть уже не могло (парламентские монархии суть скрытые республики). В итоге получилась квазимонархия, этакий демократический цезаризм, где президент парит над всеми ветвями власти, а премьер играет роль наследника престола (Жоржа Помпиду, кстати, и называли «дофином»). После де Голля этот режим эволюционировал в парламентарную сторону, однако дуализм «премьер-президент» пока что там сохраняется. Но в целом это очень специфический и даже аномальный случай.

Собственно, Франция есть единственное западное государство, где еще выживает такая модель. В остальных странах, способных послужить образцом, мы видим либо парламентаризм (реальную власть имеют премьер-министры, пользующиеся поддержкой парламента, а глава государства играет в основном церемониальную роль), либо президентскую республику, где президент избирается на всеобщих выборах, является первым лицом исполнительной власти, непосредственно возглавляет правительство и никакого премьера при нем не существует. В последнем случае разделение властей проведено наиболее строго и последовательно: это, прежде всего, США, а затем почти все страны Латинской Америки, перенявшие эту модель. Зато в Европейском Союзе доминирует модель парламентарная: «политиком номер один» является именно премьер-министр (что, в частности, хорошо демонстрирует список лиц, представляющих страны ЕС в Европейском Совете). А «двухголовая» система исполнительной власти есть удел отсталых постсоциалистических стран и явное отступление от принципа разделения властей. В сущности, это явление маргинальное.

До парламентаризма нам еще весьма далеко, условия для него пока не сложились, а потому нормальная президентская республика, упраздняющая должность премьера, была бы для нас несомненным шагом вперед — хотя бы потому, что она предполагает реальное, а не показное разделение властей. Президент перестает быть верховным начальником государства, напрямую возглавляет исполнительную власть и несет ответственность за действия правительства, не перекладывая ее на премьера и многочисленных вице-премьеров (между прочим, еще один советский рудимент – ведь нигде больше нет подобной кучи «зампредов»). Тот, у кого реально в руках вся исполнительная власть, должен нести и полноту ответственности, а не сваливать ее на других. Следует сугубо подчеркнуть: в конечном счете, цена «вопроса о премьере» – это не существование одной конкретной должности, пусть и высокой, а подлинное разделение властей, которое у нас до сих пор отсутствует. Как писал Николаю I статс-секретарь М.А.Балугъянский, «только у диких необразованных народов соединяет один начальник все власти». Этими словами первого ректора С.-Петербургского университета – alma mater нынешней политической элиты – мы и закончим.

Александр Верещагин

http://www.iarex.ru/articles/55100.html?utm_source=politobzor.net